Лирическое.

Самое интересное было в ресторане «Центральный». Там такие ходили мены, и семь сорок так играли, и медленные всякие танцы… И тетеньки в кримпленовых платьях задорно хохотали, и лысые дядьки  плясали цыганочку под закрытие. А знакомые музыканты называли плату за исполнение любимых песен – получить «на парнас». Я нежно вспоминаю этих ресторанных лабухов. Когда мне нечего было есть, они приносили с кухни жаренную картошку и салат. А много лет спустя Толик по кличке Блэкмор говорил с пьяной слезой: Макар продался, Гребень продался, я один остался… Почему нас так тянуло в это место? Мы вечно толпились на крыльце, перед входом. А швейцар знал нас, дурочек, в лицо и пускал иногда, даже если не было мест.  Там кипела жизнь, но требовала эта жизнь, хоть рубля три: на салат и на стакан вина. А где ж их взять? Поэтому надо было снять кого-нибудь, посидеть и слинять. Продинамить, короче. А выйти как? Сбежать от кавалера? Через кухню. Или еще лучше прийти из соседнего дома без пальто. Моей подруге за эти подвиги флаг общества «Динамо» подарили. Один раз у нас с девчонками набралось на всех аж десять рублей. А нас было четверо. Но мы не подрассчитали и заказали шампанского. В результате сидим, по сторонам глазеем. Лариска говорит: улыбайтесь, надо же рассчитываться. Все улыбаются. А я нет. Лариска говорит: Ты что из себя принцессу корчишь? А я ей говорю: Лорка, я как будто гимназистка, которая после революции попала в такой бардак и вспоминает своей первый бал и все такое… Короче, мы с ней поспорили на ее помаду, кто раньше снимет чувака. И что вы думаете? Помада стала моей. Да светлые времена. Ценились девушки с лирическим оттенком. А ныне… разврат один.